Работа над проектом «Много женщин», в котором собраны сто портретов женщин разных стран, разного возраста и социального положения, продолжалась почти четыре года. Помимо Польши Гринберг фотографировал жительниц Украины, Израиля, Китая, Аргентины, Бразилии, Мексики, Перу, Занзибара. «Я отправлял предложения в разные места, у меня был список пожеланий, и в результате поехал туда, откуда ответили. В Москву, кстати, тоже писал». Под снимками — фрагменты диалогов с героинями. Буэнос-Айрес: «Стесняюсь смотреть в объектив». Занзибар: «Говорили, что ты ушел, но я успела!» Лима: «Такие вещи теперь со мной случаются редко»… «Фотография для меня — это повод для разговора, — объясняет фотограф. — Это проект не о женщинах, а о людях, просто с женщинами интереснее работать».

Серия женских портретов стала для Миколая Гринберга способом пережить смерть мамы, с ее портрета она и началась. «Остальные фотографии появлялись по частям, главным образом для того, чтобы показать ее портрет. Чтобы найти повод вытащить его из ящика. Первой частью этого проекта стала выставка в Варшаве — «Много женщин, а именно 18».

Потом Гринберг снимал женщин на улицах, в оживленных местах. На центральном вокзале в Рио-де-Жанейро, на огромной площади в Тель-Авиве. В черно-белых отретушированных фотографиях, собранных со всего мира, обнаруживается что-то общее, в какой-то момент даже начинает казаться, что все эти карточки выпали из одного старого семейного альбома. И бродя по залам, испытываешь чувство, похожее на то, когда медленно-медленно перебираешь постарев-шие, пожелтевшие, хрупкие снимки, напоминающие о случайных и почти забытых минутах прошлого.

Удивительное дело, ведь это фотографии совершенно чужих людей, никогда не видевших друг друга: сестер из Пекина («Давай быстрее, моей сестре уже надоело». — «Откуда ты знаешь? Ведь она ничего не говорит». — «Вот именно»), киевской пенсионерки в соломенной панаме («Я тебе уже почти всю жизнь рассказала, а ты хотел всего лишь сделать фото»), белозубой уборщицы из Занзибара («Ты всегда так смеешься?» — «Нет». — «Но часто?» — «Нет». — «Тогда почему смеешься сейчас?» — «Не знаю. Не скажу»), старой женщины из Мехико с напряженным взглядом поверх камеры («Я стараюсь быстро сделать снимок, чтобы вам не сидеть здесь долго». — «Могу и посидеть. Мне все равно, где я сижу»). Единственное, что их объединяет, это то, что все они увидены одним внимательным человеком     www.jewish.ru